- Чиуайа, - с безнадёжным британским акцентом повторил Джон и вызвал новый взрыв смеха у загорелых вакеро, которые были невероятно похожи на аргентинских гаучо, но предпочитали называться иначе. Флеминг-младший-из-двух улыбнулся чужому веселью, оправляя самбреро. Со смехом любая дорога, даже самая пыльная и утомительная, была легче. И он всё ещё не мог произнести название этого города...
- No-no-no, - махая руками и отсмеиваясь проговорил Маноло, человек с очень пышными чёрными, как кофе, усами, - Chihuahua.
Этот звук напоминал некоторое квакание, и страшно веселил. Как можно было так нелепо назвать столицу округа?! Подавливая смех Джон покорно попытался повторить:
- Чиуава.
- Ты знаешь, мой дорогой племянник, а ведь название Чиуауа не испанское, - дядя Нейтан полуобернулся, ловко держа одной рукой узды своего упитанного мерина. Мохнатый и крутобокий, он деловито шагал по бежевой прерии не испытывая никакого дискомфорта от того, что все прочие лошади прогоняемого табуна были выше на пол-холки и мощнее грудью. Он был под всадника или всадник под него - дядя Нейтан тоже не испытывал никакого дискомфорта от нахождения в кругу васкеро, хотя его пышные "львиные" бакены были светлее местной прерии. Он также уверенно держался в седле, вступал в разговор на мексиканском, шутил и даже подпевал за костром. - Оно пошло от местных туземцев, и считается, что его правильно переводить - "между двух рек".
- Двух рек? - Джон приподнял край сомбреро, немного картинно оглядев натуральную пустыню, - Где бы тут хоть одну найти.
- А вот в этом и весь археологический интерес! - дядя был полон энтузиазма. Подняв стёртый удилами палец он весело спросил на испанском у спутников о руслах рек или их наличии и те также бодро замахали вперёд. Джон напрягся, старательно вслушиваясь - улавливать смысл на такой скорости ещё не стало его "автопилотным" навыком.
- Реки здесь если и были, то не позже пресловутого Колумба, - охотно продолжил разговор дядя, параллельно поясняя и перестройку пастухов вокруг молодого табуна, - Но один небольшой водопой должен быть впереди и мы как раз к нему идём.
- Надеетесь найти там сокровища Майа, дядя? - по-английски вежливо и светски уточнил Джон.
- Надеюсь ополоснуть шею, чего и тебе советую, - не по-английски загоготал Нейтан, в гробу видавший приличия и адски этим подкупавший не только своих племянников.
Кони прибавили ходу. За табуном поднялась очень красноречивая стена пыли и Джон, следуя примеру васкеро, поднял на лицо платок, чтобы не дышать пылью. В жарком Мексиканском солнце клубился поднимаемый копытами песок.
Но через какое-то время стало понятно, что не они одни с пересохшим гордом и грязной шеей. Впереди нарисовался столь же внушительный чёрный "муравейник" чужого привала.
- Стойте здесь! - Маноло поднял руку, и на сей раз Джон всё понял без лишних сурдопереводов, - мы проверим.
- Нет смысла, Геррерой, они вон сами едут, - ответил второй по-старшенству и пастухи согласно стянули платки назад на шею.
Мексика, как и Аргентина, была опасной страной, Джон понял это давно и принял смиренно. Он вполне сносно владел револьвером, гордился своей верховой и уже заматерел достаточно, чтобы считать себя "бывалым". Дядя, порой, распекал его за расслабленность, но потом успокаивал себя сам тем, что такие дурости - они до первой пули. Может и так, но за гостями Джон всё равно смотрел скорее с интересом, чем с настороженностью.
Ничего особенного, обозники, боятся за добро - а кто бы не боялся? Васкеро вон не зря умеют и поножовщиной и перестрелкой вопросы решать - в прериях всё может случиться.
- Слушай, Маноло, а гринго ты где откопал? - долетел до Джона вопрос мужчины, что представлялся как Хорхе Санчес.
- В одной из двух рек, - весело рассмеявшись встрял в разговор Джон, давая шенкеля своему гнедому. Сказал он, конечно, на испанском. И, конечно, с явным британским акцентом. - Джон Флеминг, - подражая местным Джон тронул сомбреро  в приветствии. Дядя за спиной украдкой вздохнул. - А тот лев - мой дядя Нейтан Флеминг. Раскапываем, впрочем, в основном мы.

Будь Джон в своём сварливом старом Лондоне, он бы непременно отметил странность и труднозапоминаемость местных имён, крайне созвучных со слогами детской считалочки. Но коптящие небо трубы, кирпичные дома и ржавая Темза были далеко, и столичный снобизм не туманил молодой разум. Джон уже успел узнать ни одного хорошего Педро и Начо, удивительного Ииска, что проводил их тропой зверей в русле Амазонки и робкую Меокуэни, приносившую ему перетёртые какао-бобы. Имена уже не царапали слух и не вызывали глупых смешков.
Он поочерёдно и охотно кивнул всем, кому его представляли, при этом вслух повторяя имена. Так было проще запомнить, с кем придётся провести ночь. В пустыне это всегда важный вопрос, ты не можешь спать крепко и без пистолета под подушкой абы с кем. Чёрные глаза вакеро блестели той же настороженностью, хоть широкая, по традициям этих мест, улыбка и открывала все 32... или не все.
- Эрнан Кортес был выдающимся конкискадором и завоевателем, но как и все испанцы до Елизаветской поры - крайне жадным и слишком дерзким, - дядя остался верен себе. Даже спешиваясь со своего крпекого мерина и оправляя одежду, что любой лондонец назвал бы вопиюще дикарской (дядя был одет почти на мексиканский манер), он не упустил возможности порасуждать на одну из любимых тем. Джон иронично и украдкой закатил глаза и, весело подмигнув Хорхе, тоже стал спешиваться и спешить спасать несчастного мексиканца от доброго английского патриотизма.
- Дядя, помниться три дня назад в основанном им городе ты говорил иначе, - испанский давался Джону достаточно неплохо, чтобы он на нём иронизировал. Запылённому лицу хотелось воды, как и сухому горлу и это желание разделяли все - мужчины под разговор повернули лошадей к коричневой речушке.
- Ты понимаешь меня неправильно, мой дорогой племянник, и ты опять не дослушал. Да он был жадным и дерзким, но в данном случае я говорю дерзкий - с уважением. Ты просто не знаешь, как он ставил на место все испанские власти. Он сохранил много самобытного в Мексике, не пуская туда разжиревшее испанское духовенство. Пф, ортодоксальные католики, хуже них только подагра и диарея, - дядя не бубнил, он говорил увлечённо, не забывая при этом об узде и водопое, но говорил всё равно много, - А значит, он был умён. Может не так умён, как Веллингтон, но того, что его ограбили его же соотечественники всё же жаль. А где, вы говорите, немец нашёл черепки? мы тут без большой экспедиции, зато за свой счёт, - Нейтан хмыкнул, стянул платок и сел на корточки выше по течению от лошадей, зачерпывая ладонью немного воды. РОаньше Джон не рискнул бы пить из такой сомнительной жижи, но раньше было раньше.
Утолив первую жажду, мужчина окинул прищуренным взглядом прерии и поправил сомбреро. Для человека весь день проведшего в седлеЭ/ .у него было дивно хорошее настроение!
***
День и правда был короткий, а ночь чёрная и шумная. Любая здравомыслящая тварь божья в мексиканском дневном пекле не охотится, ни вылазить строить дома и не ищет себе пару, а на "здравомыслие" людей Бог, видимо, давно махнул рукой. Всё пустынное живое вылазило ночью, когда люди норовили залезть. Но час до отбоя был, или полчаса, и их можно было посвятить улучшению отношений с будущими попутчиками. А то, что двум группам по пути выяснилось ещё днём.
Вакеро постепенно притёрлись к местному обозу, за оргомным костром перед непосредственной ночёвкой сидели уже все, пусть и своими группами, а вокруг чирикала, пела, скрипела, выла кайотским голосом мексиканская ночь. Час назад Джон сделал очередную пометку в свои дорожные зарисовки, а сейчас медленно и с наслаждением разбавлял животную перекличку струнным звоном. Гитара в Мексике ещё была диковинкой, но уже стала любимицей, наверное сказывались испанские корни местных. Джон ещё пару раз провёл по ладу, настраивая норовящую сползти струну и завёл более внятный музыкальный перебор. Это было что-то из местного, какая-то песня, которую он услышал в местом пабе, название которого он забыл. Мужчины вокруг костра хмыкнули и узнали, это что-то вроде мексиканской народной? Наверное, раз на пятом аккорде кто-то стал без голоса, но с чувством подпевать.
Всё шло достаточно ладно - за одной песней последовала другая, потом какая-то импровизация - как Джона стали смущать посторонние звуки и сменившийся тон ночной какофонии. Мужчина чуть нахмурился и украдкой посмотрел на спутников. Он заметил, что многие мужчины, особенно те, что сопровождали груз Хорху, тоже насторожились и посмотрели на Северо-восток.
Прижав ладонью струны Флеминг прислушался и тут же понял: это походило на очень далёкое эхо выстрелов. Не за холмом, и не в 100 метрах, но в пустыне мало деревьев, чтобы встретить звуковую волну. Вакеро и сопровождающие грузов напряглись и стали похожи на стороживых псов перед койотами. Только вот кайоты их интересовали меньше всего.
- Далеко... - Маноло раздумывал, а не успокаивал. Проводил по усам и прикидывал как далеко и как много. - Костёр уже не затушишь, всё равно заметит. Но мало, я слышал лишь три выстрела.

Что-то назревало. Флеминг моментально заразился общими настроениями, но, верный себе, старался не показывать этого, насколько возможно. Он не стал перепроверять свой револьвер, а лишь неспешно зачехлил гитару, рассеянно оглядевшись. За пределами костра пустыня теряла свои цвета, только тёмные очертания. И где-то там в темноте кто-то стрелял… Кто и зачем? Это мог быть и одинокий всадник, отбивавшийся от хищников, и двое не поделивших награбленное бандитов, и даже пьяная польба по летучим мышам в темноте. Джон, к примеру, видел у Амазонки таких летучих мышей, в которых не попалить - грех и на трезвую голову.
Любопытство боролись в мужчине со здоровыми инстинктами, но лёгкий хлопок Хорхе по плечу будто бы поставил точку.
Джон поднялся и вполне уверенно кивнул:
- Я с вами, просто говорите, как лучше ходить.
Он вырвался из комфортной копоти Лондона именно за этим. Щекочащие нервы, такие непривычные и такие опасные места. Другие пейзажи, другие культуры, другие животные, и, возможно, другие опасности. Что бы там ни было, оно стоило того!
Маленький отряд двигался осторожно и неспешно. В полной темноте каждая ветка могла обернуться гремучай змеёй, но Флемингу-младшему как-то удалось думать не об этом, а о тщательном повторении лёгкой поступи мексиканцев.
Они двигались около минут пяти, взобрались на небольшой холм, как один из Хуанов молча кивнул ещё восточнее, на линию горизонта. В лунном свете виднелось какое-то мелкое дёргание, движение, в котором Джон не сразу распознал отряд конных, удалявшихся от них в сторону.
- Не меньше десятка, - лаконично заключил он.
- Вы смогли сосчитать их?! - не смог сдержать удивления англичанин.
- Считать головы табуна у любого жителя мексики в крови, все мы начинаем в 8 лет с того, что пасём отцовских коров и лошадей, - негромко же ответил всё тот же Хуан, кошкой щурясь в ночь.
- Пойдём дальше, Хорхе? - уточнил он у командира, - Узнаем что там было?

Джон старался, как мог. Он ступал след в след за отрядом, но то колючки, то вой койота где-то очень далеко, то тихая ругань членов отряда отвлекали и он поднимал взгляд и осматривался. Чёрнильно-чёрная ночь была полна звуков и движений, а различать муждчина их не мог. Точнее, мог бы, если бы сидел в лагере, вслушивался и анализировал, а не крался с развед-отрядом, то и дело останавливаясь и вслушиваясь.
Они дошли до холма и Хуан-разговорчивый кошкой покрался наверх. Замер.
Минуты тянулись, как капля мёда в чай. Джон старался двигаться бесшумно и видел только затылки спутников.
- Хорхе, по ходу они дальше. Я вижу, там мелькают лошади, далеко. Мили полторы. Но Дьявол бы с ним, тут внизу, у ложбины, следы и трупы. По ходу те самые, кто словил пулю. Отсюда они уезжали дальше. Спустимся?
Дождавшись согласия отряд аккуратно пошёл вниз, стараясь не привлекать внимание всадников вдалеке. Полторы мили - порядком, в галопе только минут пять ехать, но если они дадут себя обнаружить - то притащат десяток головорезов сразу к лагерю и всему добру.
Ложбина была относительно "зелёной". Изгиб той самой речушки, из которой ниже по течению они днём поили лошадей, оброс кривыми деревцами и кустарником. Это тоже было неплохое место для стоянки но следов кострища или палаток не оказалось. Зато была масса других. Даже не имея навыков, Флеминг увидел где была поклажа, что кони были очень гружёные, и что у изгиба ручья была какая-то потосовка. Изрытый копытами берег и два трупа красноречиво говорили об этом. Мужчины. Одеты по-мексикански, валяются - один лицом вниз, другой у дерева, будто бы сидит, а на пончо багровый след... Флеминг осторожно подошёл ко второму трупу, присел, протянул руку, как "труп" ожил и с хрипом схватился за рубашку Флеминга. Джон не заорал только потому, что от страха завалился назад, а "труп" по инерции - почти на него.
- Майлс! Я пристрелю тебя гнида Майлс! - просипело с кровью у разбитой губы недобитое тело, как его сдёрнули с чуть не отдавшего Отцу душу Флеминга. "Труп", болезненно застонал, осоловело провёл глазами и, похоже, что-то даже осознал из происходящего.  - Не Майлс... кто вы? А к Дьяволу! Дьяволу! Всё золото, сука Майлс! Будь оно проклято, и он проклят вместе с ним! Воды! Воды...

Цел ли он был? Целёхонек, если не считать своих переживаний. Черти, воскресший мертвец, это вам почти как “ужасы за пенни” с Флибур-стрит! Помниться, что-то именно такое он читал в свою студенческую молодость. Джон сначала сел, потом встал, сдерживая неуместный смех облегчения от того, что “мертвец” оказался живым, просто серьёзно раненным.
- Со мной всё впорядке, Хорхе, что не сказать о нашем знакомце. У него пуля, да? Нет, Майлсов я могу найти десяток в Англии, но тут мне не попадался ни один.
Джон, уже пришедший в себя после первого шока, с оживлением и интересом присоединился к общему допросу. Он уже понял, что за произошедшим ночью стоит какая-то история, и пока, молодецкий энтузиазм был сильнее закономерного страха перед участью других несчастных. Да и этот “восставший” мог сейчас же сказать “Здравствуй, о дева Мария!”.
- Майлс… сукин он сын и отрыжка койота, этот Майлс! Mierda! Я показал ему золото, я провёл его через всю прерию, а он меня предал! - шипел раненный зло и отчаянно, наверняка понимая всю плачевность своего положения и не переставая себя жалеть по этому поводу.
Джон же, с некоторого времени достаточно ровно начавший относится к деньгам, спасибо на том дяде Нейтану, воспринимал всё происходящее, как начало увлекательнейшей истории. Он оглядел ночной пейзаж, ожидая что где-то засели враги и предстоит перестрелка. И хоть такая вероятность и немного пугала Флеминга, она столько же будоражила его фантазию.
Внешне, впрочем, он всего этого не выдавал. Со стороны вообще казалось, что Джон совершенно неприлично флегматичен, что порой ему прощали только за то, что он Англичанин. Они вроде все немного странные.
- Вы украли это золото? - с вежливой беспощадностью спросил он раненного.
- УКРАЛИ?! - вскричал тот в праведном возмущении, попытавшись вскочить, но взвыв от раны и плюхнувшись назад. - Это вы, гринго, всё крадёте! Тот же Майлс всё украл, cabron! Это было спрятанное моим дедом золото, что сохранилось со времён калифорнийской золотой лихорадки.
Далее безымянный ещё мертвец клял и рассказывал, вздыхал и прерывался на тяжёлый кашель. Джон отметил его хороший, в общем-то, английский, а ещё страшные нестыковки в словах мужчины. Ну, скажите на милость, зачем прятать целые шкатулки чистого, не переработанного золота, а не делать за сорок лет состояние для своих внуков и детей. Только если золото то было грязным, когда-то украденным. Но даже так, история увлекала его всё больше. По словам страдальца выходило, что Майлс обещал наиболее выгодно переработать золото и открыть на деньги большой бизнес “такой, как делают зажиточные гринго”. Но всё пошло, как и полагается, не по плану.
Итак, что же получалось? Тут свершилась короткая, в целом, перестрелка. С раненным вместе был только один союзник, прочий десяток перешёл на сторону этого самого Майлса. В ходе выяснения отношений две пули схватили они, третьей, как клялся сам мужчина, он успел подстрелить своему ненавистному конкуренту руку. Забрав сундучки с необработанным золотом, убийцы ускакали далее к городу. Да, они видели большой лагерь в паре километров от них ещё днём, но опасаясь за своё сокровище, решили не объединяться с чужим караваном. Вроде как, из тех же соображений подстреленный Майлс ускакал к городу ещё в ночь.
Так-то… За полчаса рассказа их потревожил только Маноло, пришедший проверить, куда запропали “разведчики”. Увидев всех в добром здравии он коротко переговорил с Хорхе и вернулся к лагерю. Раненный провожал его напряжённым взглядом.
- Я ведь не умру?! - встрепенулся он, опять начиная напоминать лихорадящую собаку. И жалко и страшно от этих безумных глаз, - Скажите, я ведь не подохну тут?! Мне вас явно сам Бог послал, я не могу подохнуть тут!

Их история за ночь стала легендой. Флеминг и сам, признаться честно, думал над тем, как можно её ненавязчиво приукрасить и выдать на страницах дорожного журнала. Засаленный с, местами, подранными и затёртыми страницами, в расшивающемся форзаце, он представлял из себя пухлый пак бывших тетрадей, где Флеминг приучил себя записывать самые интересные моменты путешествия. Он также не спал почти всю ночь, ворочаясь и пытаясь представить себе детали произошедшего с их "найдёнышем" Педро Нунчача: драку за золото, пыльные сундучки под камнем в гроте. Он даже, грешным делом, думал уговорить дядю оторваться от общего обоза и пройти по пути копыт назад, но потом отказался от затеи. Джон был уверен, что  впереди всё будет куда как круче.
Он тоже проснулся перед рассветом от эмоционального обсуждения произошедшего, лежал, заложив руки за голову, и усмехался наиболее невероятным моментам. После встал и умылся оставленной с вечера в тазе водой и как мог, подбрил щёки, поддерживая идущую по нижне челюсти бородку в приемлемом состоянии.
Когда он вышел из палатки, на костре уже приветливо булькала любимая мексиканцами фасоль в красном томате из жестяных консервных банок. И наверняка перца там столько, что в пору плакать.
- Дома меня кроме постели ждёт слишком тревожная матушка и слишком желающие моего брака кузины, так что из двух зол я выбираю походную лежанку, - хмыкнул Джон, подсаживаясь к общему завтраку. После произошедшего ночью, он не невербальном уровне сблизился с людьми Хорхе, и теперь Флеминг невольно подражал им, садясь перед костром, как они и кивая всем поочерёдно, - Дядя, я так понимаю, уже встал?
- Белый гринго уехал с  Маноло на лошадях разведать что там впереди, - Хуан передал Джону его миску с едой.
- А как подстреленный Педро? - фасоль, конечно, была острой как Дьявольский огонь.
- Сейчас будем доставать пулю. Хочешь помочь? - вопрос, конечно, был ироничным, но Джону уже дважды доводилось держать раненных огнестрелом и он решил, что лишних подробностей в истории не бывает.
***
- А это точно поможет? - с некоторым сомнением спросил Джон, смотря на частично раскуренную трубку в руках Хорхе и на больного на лежаке. Сам Флеминг не помнил, чтобы боль облегчали курением, хоть и сам курил не мало. Оно, конечно, притупляет чувства, но когда у тебя пуля в брюхе...
Джон взглянул на потного от агонии Нунчача и потом опять на Хорхе. - Я конечно буду его держать, но... Слушай, как я мог забыть! Дядя Нейтан помогал лечить раненных во времена Крымской войны! Может дождёмся их с разведки? - общение шло невероятно и невыразимо проще, когда позади оставались общепринятые обороты речи, например "сэр, мистер и господин". Они с Хорхе ещё посмотрели и сомнением на Педро, уже готовившегося любить деву Марию, как в палатку вошёл пыльный, но, как всегда, улыбчивый дядя Нейтан.
- Мне сказали, ты решил подучится лечению, - иронично проговорил дядя, заткнув большие пальцы за пояс, - Помощь не требуется?
- Требуется. Знаешь, дядя, я буду несомненно счастлив уступить тебе это место.
И Джон тут же выполнил обещание, отступив от постанывающего мексиканца. Дядя Нейтан снял с пояса флягу и поднёс к губам Нунчача.
- Пей, пей до отключки. Молиться будешь в своих снах.
Джон вопросительно глянул на Хорхе, хочет ли тот остаться?

Отредактировано Джон Флеминг (2017-11-22 17:41:24)

- Когда б я отказался от мексиканского кофе, тогда бы можно было сказать, что и я не путешественник вовсе, - усмехнулся Джон, поражаясь спокойствию и деловому прагматизму Хорхе. Неужели для него такое - норма жизни? Такие люди, как и дядя Нейтан, вызывали в Флеминге что-то восторженное. Особенно если поначалу не ожидаешь ничего сверх.
Вот и сейчас, когда Луис вышел из медицинской палатки и похвалил дядю Нейтана, Джон улыбнулся довольной улыбкой, не скрываемо гордясь таким родственником. Когда он был пацаном дядя Нейтан был почти сказочным и при том реальным мужчиной, что дрался с крокодилами и спускался по Амазонке. Когда он подрос, стал подвергать сомнению "байки". Когда пошёл следом, с восторгом и, порой, страхом убедился в их правдивости. Мир куда сложнее, чем фантазия, особенно если ты проверяешь его, а он тебя. На прочность.
Самого его всё ещё будоражила история с золотом и ночными всадниками. Страшно хотелось узнать, куда же уехал Майлс, что на самом деле скрывал Нунчача. Но их путь лежал немного в сторону...
Отпивая горький и чёрный кофе, Флеминг был полностью погружён в свои мысли, но сразу заметил жест Хорхе и бодро подошёл к мужчинам. Суть вопроса была знакома ему поверхностно, но поддержать Хорхе он согласился с охотой:
- Конечно, а то какой смысл был его подбирать, лечить и штопать? Мы что, делали это всё, чтобы он растрясся на чьей-то луке и помер от загноения? Не переживай, Маноло, мы отмоем лошадь, а зубы у неё от того хуже не станут.
- Ладно, - с неохотой махнул рукой Маноло, - Пусть будет так. Я дам двух кобыл поплоше, всё равно поедем медленее.
Джон довольно хмыкнул и допил кофе, заглотив, по своей привычке, даже гущу.
***
Санта-Крус и правда был почти деревней. Такой, типичной мексиканской. В центре её высилась церковь с монастырём, а по бокам прямых улиц стояли несколько типичных заведений: кузня для подковки лошадей с краю, салун, он же небольшая гостиница, магазин продуктов, большой амбар-стойло для перегоняемого скота. Джон отметил,  что в Англии на месте последнего была бы аптека и что именно этим Новый Свет так решительно отличается от старого...
А от нормальной эта деревушка отличалась тем, что их встретили наставленными двустволками наверное все бывшие в состоянии держать оружие мужчины и женщины. Джон подумал, отпустил узду и подняла руки.
- Кто такие?! Чего тут забыли?! - рявкнула потрёпанная мексиканская женщина с волосами пребывающими в совершенно неухоженном состоянии. На губе у неё виднелась свежая набухшая гематома.
Дяд Нейтан смотрел на холодный приём, который им оказали уже в центре деревенской площади с задумчивым спокойствием.
- Нам нужен постой, врач и церковь, - вежливо сказал он, приподняв шляпу в приветствии дамы, будто бы та и не была сейчас натуральной мегерой. - У нас раненный и недели пути за спиной. Позвольте узнать, вас кто-то обидел? - он указал рукой на свою губу.
Женщина совсем по-мужски сплюнула и посмотрела на Нейтана ещё более зло.
- Все вы гринго языками чесать горазды!
- Эй! Успокойся, мегера, - куда менее церемониально и зло гаркнул Маноло, ему явно перестала нравится ситуация. - Ты что не видишь, у нас тут два охраняемых обоза, вы совсем перегрелись? Хотите драки? Да мы ж одними только конями затопчем!
- Были тут у нас на рассвете одни гринго, - протянул мужчина сбоку от мегеры, - Тоже на постой и на врача. А потом устроили пальбу. К женщинам полезли. Мы никого принимать не будем, ступайте своей дорогой!
- Постойте! Постойте! А один из них не был ли часов ранен в руку? - спросил Джон с нарастающим внутри возбуждением.
- Был. Знакомец ваш, да?!
- Враг, - быстро соврал Джон, - Он нашему другу брюхо прострелил.
Другом вравший на пропалую нунчача не был, но эта маленькая ложь заставила парочку местных опустить оружие.

Отредактировано Джон Флеминг (2017-12-01 13:41:57)

Надо же, в Мексике всё ещё работают клятвы! Джон посмотрел на спины неохотно расходившихся горожан, будто они недавно вытащили из-за пазухи фейри, а не оружие.
- Ты знаешь, ты только что почти совершил чудо, - с одобрительной улыбкой обратился Джон к Хорхе и принялся помогать разбивать лагерь.
Это была рутинная и скучная обязанность. Он делал её на автомате, опять пребывая в рассеянном тумане своих мыслей. Идея везти раненного к местной ведьме привела нутро Джона почти в мальчишеский восторг (хоть внешне он и держал марку "вежливой заинтересованности"), но его с собой не взяли. Нейтан сказал сделать пару дозоров и убедиться, что Майлс со своими собаками ушли, и отправился в этот путь в сопровождении пары людей Санчеса.
Потому ум мужчины обуревали разные образы и мысли. Один раз он примостился у колодца и записал в паре слов, что произошло сегодня. Но, оставшись недовольным таким сухим отчётом, отложил потёртую тетрадь назад, в сумку.
Так хотелось действия!
Кантина, шумная и людная, была явно рассчитана на путешествующие караваны. По стенам были развешаны бычьи рога, декоративно висела сбруя, хорошо отображая основной заработок этого региона. Было людно, шумно, пахло средней по качеству едой, наверняка забитой специями. Найдя Хорхе, Джон подсел к нему, заказав госпачо и заведя разговор, мучавший его всё это время.
- Куда они могли податься? Столько преступлений на пути, не разумно драть когти в ближайший же город. Они могут выгодно сбыть золото только в крупном месте, да и рана... Мне кажется, он едет в Чиуауа, Хорхе, как и мы.