Глава первая
Ознакомительная

1.1. Полное имя: Эмили Августа Шеферд
1.2. Дата рождения: 07.02.1873 | 13 лет
1.3. Род деятельности: помогает папе в работе, зарисовывая  трупы
1.4. Особенности внешности
Кто на аватаре:Elle Fanning
Рост:153см
Телосложение: худощавая, подтянутая девочка. Работа по дому сама себя не сделает
Цвет глаз: зеленые
Цвет волос: светло-русые
Особые приметы: указываются любые шрамы, татуировки, предпочтения в одежде.
Одеваться предпочитает удобно, очень завидует мальчишкам, что им можно носить такие удобные брюки и коротко стричь волосы. Обычно на платье или юбке будет множество карманчиков. На левом плече шрам от укуса лошади.

---

Глава вторая
Биографическая
Родилась в семье Гарри и Аманды Шефелд, людей искренне друг друга любящих. Об этом говорил и ранний, для ее отца, брак. Ему был всего двадцать один год, когда он повел под венец свою ненаглядную Аманду, дочь соседской портнихи. На пути молодой семьи было много препятствий, но они доказали, что настоящая любовь может преодолеть все. Аманда продолжила заниматься шитьем и вышиванием, что бы заработать денег и что бы Гарри продолжал учиться, Гарри же брался за любую, пусть и неприглядную работу, что бы его любимая ни в чем не нуждалась. Эмили родилась, когда ее отец уже  получил место в больнице. Любимое и желанное дитя, девочка росла счастливой. Ее родители по вечерам потихоньку разговаривали друг с другом, играли с ней, читали книги вслух. И пусть порой на ужин была лишь пара картофелин, куда вкуснее они были под папины рассказы! Не имея пока достаточно средств, доктор Шефелд старался сам обучить свою дочь. Гулял с ней по Лондону, рассказывая ей про метро и поезда, показывал флаги в порту Темзы, рассказывал о растениях, гуляя в парке. Мама, втайне мечтая, что ее дочь все же получит хорошее образование, тем не менее, учила ее тому, что должна знать и уметь будущая хозяйка. Эми с удовольствием слушала отца, старательно выводя карандашом буковки, с радостью помогала маме разделывать зайца, которым заплатили доктору в семье охотника.
Когда в одну из зим заболел их сосед, пожилой мистер Петтерс, родители из сострадания не бросили пожилого человека, забрав до конца зимы к себе. Старик отплатил, чем умел. Старый художник, он учил Эмили рисовать. Наблюдать, как переходят один в другой цвета, как по-разному на рассвете выглядят цветы, если выйти на десять минут раньше или позже.
А три года назад в Лондон пришла эпидемия холеры. Спасая людей, доктор Шефелд не смог спасти свою Аманду. Не запил он только потому, что у него была Эмили, перепуганная и не понимающая, как же так, пребывающая в полной растерянности. Боль и тоска по жене, которую он не смог спасти, искала отдушину и доктор нашел выход в работе. А что бы не оставлять дочку одну, стал брать ее с собой. Сперва от скуки, Эми начала рисовать тела, лежащие на столе у отца. В их доме редко велись разговоры о религии, больше о науке и трепета и страха перед мертвыми телами она не испытывала. Мамочка была мертвой и совсем ничего не произошло. И эти господа так же просто мертвы, как мертвы зайцы или птица, что надо готовить на ужин. Ну, только воняют. "Папа, почему они воняют?" пожалуй, с этого вопроса доктор Шефелд стал чаще озвучивать свои действия и не только пользоваться рисунками своей дочери, но и просить ее сделать зарисовки.
Эмили знает - папочка мечтает отправить ее в пансион. Но она уверена, она там не придется ко двору. Они слишком наивные и дурочки. Эту разницу со сверстницами она недавно выяснила на каком-то праздничном пикнике. Совершенно не знают, какие ягоды съедобны и что от занозы в пальце не умирают. И оставлять папочку нельзя. Он такой несамостоятельный. Надо делать вид, что помогаешь ему с уборкой или на кухне, но делать все самой, как учила мама.
Сейчас к дочери доктора в больнице уже привыкли. Как и к тому, что девочка может тихонько что-то спросить или, если спросить ее, она может дать вполне рассудительный ответ. Сама юная мисс Шефелд в разговоры встревает редко, только если шепнет папе или его коллегам, кто ее замечает и разговаривает с ней, не как с глупой девочкой.

---

Глава третья
Характеристика
У Эмили две очень большие и тайные мечты. Она мечтает, что у них в доме появится служанка, которая сможет хоть как-то вести хозяйство, что бы им с папой было полегче. А вторая, о которой она стесняется говорить - она хочет стать доктором, как папа. Изучать, что и как устроено внутри у людей, помогать им.
Мечтает она и об альбоме для рисования и для гербария, о новых красках и карандашах, о теплом новом пальто. О ярких красивых книжках, что выставлены в витринах. Игрушечного медведя ей недавно подарили, поэтому пока она не решила, о чем мечтать, глядя на витрину магазина.
Очень-очень боится, что с папой что-нибудь случится. Что он тоже заразится чем-нибудь или что его убьют плохие люди за то, что он помогает полиции.
Эми подросток, которому пришлось рано повзрослеть и заботиться не только о себе, но и папе. Она воспитанная, скромная девочка. Но то, как ей пришлось жить, самой торговаться с зеленщиком, с мясником, наложили свой отпечаток на манеру общения. Иногда она, не сдержавшись (ох, уж этот переходный возраст) может показать, что она за словом в карман не лезет и среди коллег папы, особенно, когда кто-нибудь говорит глупости, например, что эти повреждения были нанесены после смерти, хотя видно же, что до! Или когда обижают обожаемого папочку.
Любознательная оптимистка, она всегда готова засунуть нос, куда можно и нельзя, очень завидуя мальчикам, их-то на улице полно и им не запрещают бегать! Мечтает как-нибудь притворится мальчиком - надеть брюки, рубашку, жилет, спрятать волосы под кепку...
А иногда, когда "все плохо" может рыдать в чуланчике.
Сама внезапно став сиротой, очень сочувствует всем, кто лишился мамы. Так, у них дома живет кот Ави, от Авиценна. Его Эми подобрала махоньким котенком из грязи и применила на нем все, что узнала от отца. 

---

Глава четвертая
Организационная

4.1 Средство связи: nekro.kadilo@gmail.com
4.2 Пробный пост под спойлер.

Пост. NC-17

Показалось. Послышалось. Раньше, правда, такого не было, но это ведь всего лишь раз, послышалось? На секунду закрались сомнения в себе и своем разуме, заставляя холодные мурашки бежать по позвоночнику. С этим к доктору не пойдешь — голоса слышу. Даже не потому, что страшно лечиться, нет, страшно, что доктор может узнать.
Может, местный дух шалит? Да и хрен с ним, если так — нравится, пусть смотрит, лишь бы не мешал. Алекс взял шприц.
- У тебя красивые икры, Дэн. Что ты говорил — велосипед? Это местная анестезия. От болевого шока от ампутации редко умирают, но я не хочу пока тебя потерять. Она местная, ты все увидишь.
Капля клея на верхнее веко жертвы, склеить кожу между собой так, что бы глазик нельзя было закрыть. Клей, конечно, не рекомендуется для склейки живого человека, но жизнь покинет это тело раньше, чем клей его испортит. Маньяк заботливо зафиксировал бедро, отвязал ступню и привязал ее к спинке кровати, что бы нога образовала угол с решеткой кровати и дала ему возможность маневра.
- Мне всегда нравились формы икроножных мышц. Обтекаемые, завершенные, - скальпель коснулся кожи. Алекс не обманул — физической боли не было. В ноге.  А вот глаз, который на секунду охватило холодом и принесло облегчение болел. Да и ужас происходящего заставлял выплескиваться в кровь адреналин.
- Урод! - орал Дэн, - мудила, психопат ебаный, тебя найдут и я не завидую, что с тобой сделают! Да тебя сраным колдунам на опыты отдадут! Отпусти меня, мать твою, просто отвяжи мне руку и вали куда хочешь!
Алекс недовольно цыкнул. Так хорошо орал от боли и перешел к банальным оскорблениям.
Пришлось оторваться от ноги и взять зажим. Поймать язык и отсечь кусок. Раскалить нож и прижечь рану. Снова запах паленой человеческой плоти и безумный ужас на грани осознания, что дороги обратно не будет. Все кончится здесь. И даже если убийца понесет кару, жертве об этом уже не узнать.
- Ну, ну, - маньяк заботливо промокнул слезы Дэна, - орать ты можешь, а вот хамить уже нет. Не переживай, все закончится. Просто подожди.
Он вернулся к ноге. Быстрыми, уверенными движениями рассек кожу, извлек мышцу. Кусок плоти лежал на окровавленной руке.
- Она совершенна, - вздохнул убийца, подкидывая икроножную мышцу на ладони, - великолепная форма, упругость. Я бы приготовил ее тебе, но, боюсь, тебя стошнит и ты не оценишь. Жаль, что ты не захочешь вернуть ее себе даже в переваренном виде.  Но я тебе покажу кое-что еще.
Он принялся активно и не очень аккуратно снимать кожу со ступни. Кровоточащие сосуды он продолжал прижигать раскаленным ножом. Работа была окончена, и ступня, без кожи, мышцы и сухожилия, предстала своеобразным анатомическим пособием.
Алекс взялся за пинцет.
- Смотри, Дэн! - дурашливо произнес он, дергая за сухожилие большого пальца, заставляя тот отреагировать. - Почти марионетка, правда? Любил марионеток?
Подергав еще сухожилий в какой-то одному ему ведомой комбинации, маньяк вернулся к столу. Еще один укол.
- Я ведь обещал вернуть тебе глаз, да? - спросил он, доставая коробку. - Знаешь, в музыкальных шкатулках есть такой барабанчик... он крутится, музыка играет.
Собственно, такой не очень маленький барабанчик, усеянный сверху крючками появился на свет.
- Не самая лучшая музыка, но в шкатулках завораживает не музыка, а калейдоскоп происходящего в шкатулке. Крутится ли фигурка, меняются ли узоры в калейдоскопе. Их так любили влюбленные. Быть тебе, дружок, музыкальной шкатулочкой.