"Я могу открыть вам маленький секрет. Секрет - для вас, а для всех остальных, кажется, это уже правило. Начинайте свою просьбу со слов "здравствуйте" и "пожалуйста". Пользуйтесь в разговоре словами "спасибо", "благодарю"... Иначе сил моих уже нет..."
Колам отвлеклась от своих мыслей и нервно передёрнула плечами. Перед ней стояла всё та же смуглая и, честно сказать, совсем неприятная женщина лет пятидесяти.
- Барышня, так Вы в своём уме? Ваши цветы за такую цену никто не купит! Они гнилые! Тут просто воняет гнилью!.. - её голос звучал словно плевки, а картавое произношение только усугубляло неприятное впечатление. Но Колам стояла несломленная. Она смотрела на эту женщину с открытыми для разговора глазами, однако, не произнесла ни звука. Говорить не хотелось. Хотелось срочно выпить воды, чтобы вся эта тошнота прошла. Девушка огляделась. "Что я тут делаю, тут же совсем нет людей... "
Через пять минут Колам уже была на другой стороне улицы, но ещё были слышны звуки негодования смуглой "покупательницы".
Как уже понятно, день не задался совершенно. Хотя день сам по себе, в своём, так сказать, бытии, был чудесный: теплый, уже совсем летний ветерок, трепал косу девушки, и девушке всё время казалось, что кто-то пытается за неё дёрнуть; солнце, которое совсем не припекало, а нежно и охотно согревало каждого человека.. "Даже ту старую курицу. Вот чем ей цветы не угодили? Это же розы! Розы!" Розы.. да, сегодня Колам торговала розами, и к концу дня у неё осталось три штуки: ярко-красная на длинной ножке, желая и белая. Вдохнув их аромат, Вельд немного успокоилась, настроение пошло на лад, а корзинка в руках то взлетала, то падала - девушка ей размахивала.
Был уже закат, когда Колам дошла для своего переулка, переулка Беркли. Этот район ей, до недавних пор, нравился: тихо и уютно (лично для неё). Однако в скором времени она перестала высыпаться, и каждое утро у неё ломилась от боли голова. Но что тут могло бы причиной? " Травма. Это всё травма, от которой я и потеряла свою память.. Да."
На синее платье красиво ложились тени роз, тени домов и тени фонарей. Девушка загляделась: от каждого шага ей казалось, что полотно её платья и есть город, шевелящийся в своей жизни, со светящимися окнами, и если приглядеться, то можно увидеть приветливых людей.. Колам и не заметила, как обронила розы.

Солнце уже садилось, когда Инграм, хорошо проспавшийся, и даже как-то покрасивевший от такой радости, вышел на улицу из дома №13. Он всё ещё потирал полусонные глаза, и мало что соображал. Впервые за долгое время юноша был по-настоящему счастлив, ему хотелось прыгать, плясать, петь...
На улице было сегодня тепло и хорошо. Лицо обдувал слабенький ветер, неся с собой какие-то неузнаваемые запахи, и запахи подступающей ночи.
Оставшихся с нанятия комнаты денег, должно было ещё какие-то время хватать на еду, и Инграм решил устроить себе выходной. Ему хотелось просто прогуляться, в этот раз по низу, а не по верху города, как обычно. Посмотреть на простую вечернюю жизнь граждан не с высоты. Погулять, позаглядывать в лавки, и может, даже купить что-то. Молодой Джордон почти парил по крыльцу, вообще никого не замечая. Джетт сбежал по ступням крылечка на мостовую. Он тихо присвистывал, и мурчал себе под нос нечто похожее на песенку собственного в ту же минуту сочинения.
"Ала-ла, любимая моя... Ала-ла я подарю тебе...
Эти бусы, эти кружева... Ала-ла и зеркальце в оправе..." Никакой любимой у Инграма не было, но он часто любил представлять себе, как это будет, когда она появится. Это были только мечты и фантазии. Юноша был очень стеснительным и даже заговорить лишний раз с кем-то остерегался. Да и песня была так себе, Инграм это понимал, и  вряд ли сознательно стал бы петь её на людях, тем более настоящей любимой. А призрачная ничего, слушала. Но сейчас он мало и об этом думал. Просто радовался.Последний год для него не свойственно было такое поведение. Обыкновенно всё на свете тяготило юношу, он чувствовал себя старым, и уже смирился с тем, что пришлось оставить мальчишеские забавы.
Было чему радоваться - жилище и впрямь оказалось прекрасное, не стоящее никаких денег! Уютно, тепло, тихо. Действительно никто не мешал спать. Случилась, конечно, одна малюсенькая неприятность, которая немного смутила юношу. Ещё когда он только готовился ко сну, но не лёг спать, впрочем, уже засыпал на ходу, что-то напугало его. Неизвестно, что это было, ведь не произошло абсолютно ничего. Но как по хлопку, Инграм испугался чего-то, хотя не видел и не слышал ничего страшного или странного в своей комнате. Вскоре он об этом забыл, точнее захотел забыть. Комната была чудная. Особенно кровать. И заснул. Ничего не снилось, совсем ничего, и это было даже хорошо. Все эти мысли проносились у парня в голове с безумной скоростью, потому что в этот момент он ещё не успел и двух шагов ступить от крыльца, а столько всего подумал.
Его забытьё прервал удар лбом обо что-то одновременно твёрдое и мягкое. Это оказалась спина незнакомца, стоявшего у крыльца, и приподнимающего шляпу перед какой-то девушкой. Молодой человек слышал, как этот мужчина назвал своё имя и род занятий.
Только что он сбил какого-то доктора. Важную персону. Позор - то какой. Да и песню ужасную они, наверное, слышали.
От смущения Инграм даже не сказал ничего. Он обмер на месте и ссутулился как виноватый, в этот момент мечтая больше всего о том, как бы остаться невидимым до конца дней.

Отредактировано Инграм-Джетт Джордон (2014-06-28 04:38:02)

Кажется, девушка совершенно не заметила доктора. По крайней мере, у него сложилось такое впечатление, когда Перегрин уже стоял перед ней, протягивая цветы. Но, в отличие от новой знакомой, Перегрин совершенно не испытывал смущения, а держался вполне естественно.
- Я совсем недавно здесь поселился, а потому, увы, еще никого не знаю, - доктор хотел бы произнести что-то еще, но не успел. Его кто-то подтолкнул, и доктор подался вперед, стараясь ни на кого, а тем более, на девушку, не налететь.
Перегрин совершенно не заметил юношу, вышедшего из той же двери, что и он чуть ранее. Вернее, заметил, что он есть, ведь тот вел себя так, будто был совершенно один на всем свете,
но не думал, что летающий в облаках мальчик совсем не заметит его и Колам.
Но Перегрин совершенно не смутился и того, что на него наткнулись, и того, что над ним посмеялись. Могло показаться, что он вообще не умеет краснеть, потому что за столь короткое время случилось достаточно поводов, чтобы бледное лицо покрылось даже небольшим румянцем. Напротив, доктор лишь улыбнулся.
- Да, благодарю, - ответил он девушке с необычным именем, которое ему показалось знакомым, но небольшой инцидент перевел мысли доктора в другое русло. – А вы как, молодой человек? – обратился доктор уже к юноше, который встал рядом тише воды, ниже травы.
- Не волнуйтесь, ничего страшного, - поторопился Перегрин успокоить юношу, которого, наверно, могла смутить и мисс Вельд, так некстати рассмеявшись, - Мы и с вами, кажется, еще не  знакомы, а ведь живем оба у миссис Саттон. Вы ведь вышли именно от Миссис Саттон? Я знал, что оставшаяся комната теперь заселена, но встретиться нам еще не удавалось.
Таким образом доктор убил разом двух зайцев: и попытался ввести в разговор нерасторопного мальчика, и объяснил мисс Вельд, где он живет, да еще и совсем недавно, ведь совершенно никого не знал, даже нового соседа.

Подул холодный ветер и девушка поёжилась. Такая неожиданная и чуть-чуть странная встреча могла бы показать стороннему наблюдателю почти мистической: вечер, ветер, розы; но что тут странного? Просто соседи. Просто люди.
Неожиданно Колам поняла, что её смех пришёлся совсем некстати, смутив и "жертву", и "нападающего", поэтому где-то на поверхности души ей стало стыдно. Да, почему-то её эмоции иногда ей не подчинялись, и любое их резкое проявление, ясное дело, вполне могло нарушить душевное равновесие любого, кто с этим столкнётся.
- О, я искренне прошу прощения у вас за своё поведение, - сказала девушка и в знак неподдельной искренности приложила руку к сердцу. - Я, кажется, Вас смутила, не обижайтесь! - это уже было сказано мистеру Джордону и подкреплено сияющей улыбкой.
Этот мистер издали сначала показался ей уже взрослым и зрелым мужчиной, однако при таком близком рассмотрении девушка увидела, что он совсем юноша, чуть младше её. Его трогательные черты лица, телосложение - всё это сильно контрастировало с мужественностью мистера Тодда, с его уверенностью и силой. Колам смотрела на них, и ей вдруг представилось, что мистер Тодд - чёрный цвет, а мистер Джордон - белый.
Выбитые ветром пряди из косы щекотали ей щёки, призывая очнуться и возвратиться к реальности. Пауза показалась затянутой.
Колам Вельд медленно убрала пряди за ухо, поставила корзинку подле себя и ещё раз улыбнулась. Она не знала,  что сказать "чёрному цвету", стоит ли ещё раз извиняться перед "белым"... Стоит ли ей вообще стоять тут в уже смыкающихся сумерках наедине с двумя мужчинами. Сердце девушки отбило в груди неровный ритм, от этого слегка сбилось её дыхание. Колам мельком взглянула на мистера Тодда.

- Мистер Перегрин Тодд... - рассеяно повторил юноша одними губами... Далее он кажется не обращал внимания на всё то, что говорил ему доктор, а точнее не вслушивался подробно. Да, было ясно, что мистер Тодд представил эту девушку, растерянно переводящую взгляд то на одного из двоих мужчин, то на другого, потом... а что он сказал потом? Речь этого джентльмена будто смазалась в голове Инграма и пересказать её он бы не смог, хотя вроде бы и понимал смысл.
Пока мужчина говорил, юноша задумчиво рассматривал его. Цилиндр, вероятно очень дорогой... Безупречный костюм.. И эта странная трость... Этот.. набалдашник. Инграма мелко передёрнуло неизвестно от чего. Стало вдруг не очень приятно, и ощущение какой-то отстранённости, робости и гневливой гордости, сменилось неосознанным, но мощным страхом. Только на секунду. Смутное чувство сразу прошло.
- Да -да... - закивал он, смущённо улыбаясь на слова доктора, и ещё немного постоял молча.
Обычно юноша верил своей интуиции, которая и спасала его порой одного в Лондоне, укрывая от странных, возможно, опасных личностей. Но в таких случаях и факты были все на лицо.. А сейчас перед ним стоял с виду и по поведению совершенно добропорядочный человек, никаких подозрений не вызывающий.
Но кто он вообще такой? Откуда приехал, и почему, будучи с виду таким богатым снимает комнату а не живёт в собственном доме? И что именно в нём всполошило внутреннее чутьё, обычно срабатывающее так точно, но сейчас будто бы сыгравшее глупую шутку?
Вероятно, Джетту просто не понравился череп. Асоциации сделали своё дело, приходилось в самых паршивых закоулках города видеть омерзительные виды, нищета и голод, а значит смерть (когда тебя потом и находят не сразу) не щадили тех, кто никому тут был не нужен (как и сам Инграм)...
Он постарался отогнать такие мысли, и опять вежливо улыбнулся, на этот раз девушке.
- Прошу вас, только не извиняйтесь, - забормотал он, но вскоре смог контролировать свой тон, и сказал увереннее, - я виноват сам, такой растяпа. (Девушка, конечно, тоже пугала его, не до такой степени как мертвечина и любые упоминания об оной. Любая молодая женщина представляла для мистера Джордона что-то до невозможности неизведанное, может быть, опасное или даже... стыдное? Инграму стало действительно стыдно смотреть на неё слишком долго, и он опять переключился на доктора.
- А давно вы здесь, мистер Тодд? - серые глаза юноши невинно блеснули в сумерках.

Отредактировано Инграм-Джетт Джордон (2014-08-03 03:59:25)

Впрочем, двое этих молодых людей (а они оба были явно моложе самого Перегрина лет эдак на десять) тоже казались доктору куда интересней обеспеченных горожан. Пожалуй, молодого человека вполне можно было принять за студента какого-нибудь местного колледжа. Правда, миссис Саттон еще не успела поведать Тодду о том, кем является его новый сосед просто потому, что Перегрин в эти дни редко появлялся ей на глаза, а если она все-таки успевала увидеть его силуэт, то доктор быстро пропадал из вида.
Что же касается девушки, то доктор, кажется, уже слышал ее имя. Возможно, как раз-таки из уст хозяйки дома, она ведь любила поболтать. И как ни старался доктор слушать ее, чтобы своевременно отвечать, часто у него это просто не получалось. Доктор уходил в свои мысли все чаще, и теперь, когда начало его работы приближалось, когда она практически была уже начата, Перегрину было совсем не до слухов о соседях. Конечно, очень полезно быть в курсе всего, что происходит в округе, в особенности, если тебе предстоит жить с этими людьми, но…
- Совсем нет, мистер Джордон, кажется, минули третьи сутки, как я въехал, - Тодд опустил трость на мостовую и поудобнее обхватил череп из слоновой кости. Если его взгляд и не проникал в душу (хотя были люди, что утверждали обратное), то он был очень внимательный. И от Перегрина редко можно было что-то скрыть, даже самую мелочь, а потому он без труда подметил, куда именно и в какую минуту были направлены взгляды новых знакомых. Самому же доктору хватало и мимолетного взгляда.
И от доктора не ускользнула реакция молодого человека, правда, Перегрин ничего по этому поводу не произнес, лишь только посмотрел в глаза Инграма и слегка улыбнулся, будто попросил сохранить какой-то секрет. Правда, никакими секретами он пока не делился. А трость… Да что трость, она находилось у всех на виду, и все ее подмечали, не ускользнула эта заметная вещица и от глаз хозяйки.